Навеяло снежными проблемами Петербурга. И я подумала - а если ко всему этому еще и мороз за 35?
А такое было. Зимой 1978-79 года. Потом была еще одна похожая зима в середине 80-х, но точно не помню года. А вот это помню.
Мы жили в Петергофе, в «семерке». Начиналась зачетная сессия и близился Новый год.
Сначала рвануло отопление в разных районах города. В старом фонде кое-где сохранились камины, которые давно не действовали. Знакомая интеллигенция откуда-то по наитию обрела навыки трубочистов, и камины были затоплены. Были совершены набеги на дворы ближних «гастрономов», оттуда исчезли валявшиеся там всегда в несметном количестве фанерные ящики - их таскали на дрова. У знакомой девочки в квартире была буржуйка с военных времен.
Мы, жители общаг-пятиэтажек или обитатели хрущевок и брежневок, завидовали каминовладельцам и девочке с буржуйкой. У нас на каждом этаже было по две кухни с двумя газовыми плитами. Зажигали по 8 конфорок и духовку. Забивались толпами в эти кухни. Естественным образом скоро (ведь так грелся весь город) газ стал гореть с перебоями и слабенько.
Из-за включенных рефлекторов начались перебои с электричеством. Кроме рефлекторов, этому способствовали проблемы на линиях.
О замерзших на улице людях и о массовых обморожениях в газетах не сообщалось. Не было также привычных для нас сейчас радио- и телесоветов: как не отморозиться и т.д. Но девочки из мединститутов, проходившие практику в больницах, рассказывали, как к ним привозили людей, которым пришлось потом ампутировать ноги, как скорая подбирала на улицах уже мертвых. В основном пьяных и стариков.
Электрички ходили неотопленные. Помню надпись в тамбуре электрички (не то сажей, не то углем): «Романов! Ленинград без света, газа и топлива!» Это было первое увиденное мной вживую «протестное» граффити. (Романов - тогдашний первый секретарь обкома)
Поездка в универ требовала большой силы воли - пару дней было таких, что зашкаливало за минус 40. выйти из общаги, а потом 45 минут ехать в промерзлой электричке, а потом на Балтах ждать ставшей ходить очень нерегулярно 60-ки. А на факультете холод. В межкафедральном словарном кабинете лаборантки и научные сотрудницы сидят в валенках и пуховых «деревенских» платках. Умные петербургские барышни. У нас, бездомных котяток, таких вещей не водилось - даже если в родительских домах такие вещи были привычны. У нас беретики, вязаные шапочки, на теле тоненькие кофточки, на ногах сапожки из кожзама (и то с трудом добытые родителями или самолично - кто помнит сколько стоили и как доставались САПОГИ - не определенного модного фасона, а просто САПОГИ!)
Душевые не функционировали. А потом случилась трагедия - в петергофской общественной бане лопнули трубы. Как грели мы воду (тоже поступавшую с перебоями), как мыли головы - страшно даже вспомнить. Это здесь, в деревне - проблемы нет: чистый снег, река с чистой водой. Своя баня. А там.
За пару дней до НГ у меня был дифзачет. Утром я высунула нос из-под всех возможных одеял, покрывал и просто всего набросанного для тепла и сказала: «никуда не пойду, пусть не дают стипендии, пусть не допускают к сессии, пусть отчисляют». Положение спасла наша Ленка. Страшно ругаясь, она вытащила меня из кровати, под мои дикие вопли заставила меня плеснуть холодной воды себе на лицо, почистить зубы, надела на меня какую-то кучу разных одежек, дала боты на два размера больше, к ним - кучу носков, собранных со всей комнаты, тренировочные штаны, на них - брюки, обмотала меня неизвестно откуда взявшеся шалью, засунула меня в куртку и вытолкала на станцию.Зачет я сдала. Потом мы прямо на факультете выпили чего-то крепкого, чтобы доехать назад в Петергоф.
В Новый год стало чуть-чуть потеплее, было минус 29. кажется. Отпраздновали мы его весело.
А числа 4-го ко мне пришел в увольнение мой брат, служивший в стройбате под Горелово. Он пришел с огромными отмороженными ушами и в парадной форме не по размеру. Эта форма досталась ему, минуя прачечную, от литовского мальчика-дезертира. От холодов у него поехала крыша, и он бежал. Его поймали и били, привязав к столбу в одной рубашке. Валере повезло - он был часовым, и его не заставили, как всех, принимать участия в избиении..
В кармане были письма, которые мальчик не успел отправить. По-литовски, я некоторые слова разобрала, некоторые повторялись часто: «холодно», «не могу», «помогите».
Уши Валере лечили всей комнатой.
Потом холода кончились, но из города надолго исчезли дворники. Смерзшиеся глыбы снега занимали почти все пространство тротуаров и обочин. Самое мрачное было в новых районах. В марте на улице Маршала Казакова я в первый раз сломала ногу, выходя из квартиры моих друзей в темноте - споткнулась о такую глыбу, упала носом в снег. Ребята принесли меня назад в квартиру, вызвали «Скорую», с трудом найдя телефон-автомат с невырванной трубкой (квартира была не телефонизирована).Дворников не было очень долго, стали они опять появляться уже в 80-х годах. Но это уже все было связано с очередным (еще в советское время) преобразованием системы ЖКХ. В дворники просто все труднее брали то самое «поколение дворников и сторожей», которое по утрам честно убирало территорию, а днем честно училось, писало картины или делало музыку, а в системе остались дворничихи-алкашки и расплодилось большое количество мелких начальников, в основном мерзких теток, быстро получавших служебную жилплощадь. Сейчас они по-прежнему сидят в разных жилконторах и т.д.. В таких же мохеровых шапках - интересно, где они их сейчас берут?
Так что Матвиенко просто достойная продолжательница дела Романова и прочих. Радуемся, что еще нет длительных 35-40-градусных морозов. Что будет в этом случае - я уже знаю. Проходила.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий