мне:)

Мой любимый друг, родная, написал мне такое эссе, я читала, чувствовала, плакала... Приятно, сейчас перечитала и решила опубликовать (сохранить для своего личного архива:)!! СПАСИБО дорогая!!!!!
Зеркало - прибор для отражения реальных вещей. Так ли это? Смотрела она в него и думала, вынашивала очередные идеи, укладывала ровной стопочкой аккуратных цветных мыслей в свою красивую голову: Это, чтоб не позабыть. Это, чтобы потом, на Новый Год, возможно. А это пусть будет подругам! Мне не жалко! Идей так много! И зеркало смотрит на меня своей гладкой поверхностью, чтоб отразить свой свет. Свет истины.
И когда все самые причудливые мысли в голове уже красиво уложены, а стопочка приобретает четкие очертания, ей захочется прозы. А проза вещь неощутимая, тонкая и романтическая. У нее не может быть как-то иначе. Проза окутает ее целиком, завернет в мягкое одеяло осени, укроет теплым пледом зимы. А затем выльет целый кувшин незримых лепестков весны и напоет сладким ароматом августа. Проза подберется тихо и основательно. Возможно, она сядет на диван, погладит ее по светлой голове, развернет к себе за подбородок, заглянет в голубые глаза. А потом стащит с полки волшебный крючок для рукоделия и вложит как перст с немым напоминанием «пора». Ведь ее крючок - это и есть проза.
И закружат в ритме зеркальной музыки петли. Из причудливых форм будут рождаться удивительной красоты строки! А строки будут переходить в формы, а формы в мысли и все это родит огромную эмоцию, под гордым названием «фантазия».
Плотные узоры перерастут в рельефные, а тонкие в ажурные. Узоры захватят и погрузят целиком, пронося через сплетенный мост времени через пространство. И пространство представится ей бесконечной чередой разноцветных звуков, которые сначала гулко, а потом все четче будут звучать в ее ушах, отображая характер и частоту мыслей.
Но придет день, и, смотря в плоское зеркало, любуясь красивыми сережками, которые серебром охватили уши, ей захочется поэзии.
А поэзия нагрянет нежданно. Она не такая уж и тактичная как проза. Ей хочется здесь и сейчас. Ей нужен ты полностью! Частями она не удовлетворится! Это не так уж и просто.
Она откроет дверь ее маленькой уютной квартиры и рванет ее с такой силой, что двери окно в комнате хлопнет под напряжением ветра! А шторы поднимутся парусами над детской кроваткой и мягким покрывалом опустятся обратно, лаская мягкий напольный ковер. Поэзия любит ровный ритм, четкий размер и сотворение гибких терминов.
Но раз пришла поэзия, то она непременно примет ее. Напоит вкусным травяным чаем, усадит в пружинистое кресло своих мыслей и возьмет в руки спицы.
И тогда застучат в темпе венского вальса непрерывными нитями узоры. Выйдут из ее ловких рук тысячи вязаных ромашек, елочек и уголочков. И снова окутает ее целый колодец разноцветных катушек! Уйдет через пространство по мосту мыслей все повседневное, чтоб дать дорогу бегущему на встречу вдохновению! Она обязательно поймает его, вдохновение! Оно желанный гость, оно верный друг, оно ощутимый помощник.
Есть в рукодельной жизни свои законы. Это творчество нитей и любовь переплетений. И только тут, где есть эта любовь, живут рядом друг с другом магический крючок - как проза, и волшебные спицы - как поэзия.
А рядом с ними живет она и смотрит в свое гладкое зеркало, ждет отражения света и новых идей, которые обязательно придут. Но даже она еще не знает, будет ли этот приход сопровожден тихой походкой прозы или бурным ветром поэзии.
ПОДЛЕННИК ТУТ

пронасущное

Вчера сделала сцукособаке "косметику" - для тех, кто не в курсе - у шнауцеров между триимингами периодически приводится в божеский вид украшающая шерсть типа усы-брови-борода-лапы и состригается излишек с пузов-поп-хвостов-шеи. На лапы у меня не было ни сил, ни времени, поэтому теперь коза скачет мохнолапая, но лысоухая. Маленькая башка и толстенные пушистые лапы. Ну ничего, потерпит до моего возвращения.
Сегодня со второго гава признала человека, которого не видела полтора года. Забавно, все же стерилизация на ней сказалась благосклонно, Лёха стала гораздо спокойнее и увереннее.
Сегодня ездила поздравлять папика с юбилеем, отвезла новую музыку в авто и новый бук. За бук отдельное спасибо отдельному человеку.
С вистой сегодня при ковырянии с установкой сети и прочими мелкими настройками не поимела никаких проблем, что странно, исходя из воплей почти всех вистопользователей.
У лысого хохлатого китайца на меня все же непонятная реакция. Только на моё "Кеееша-Кеееееена!" он начинает бешенно мотылять своей метелкой хвоста, только ко мне он уходит от любимого папы на счет раз, только моего взгляда из-за угла достаточно, чтобы собака начала улыбаться, прижимать лопо-ухи и опять же сумасшедше трясти хвостом. Ну вряд ли же это память о моем вытаскивании его, огрызающегося, из-под кровати в приюте и построении его в течении двух недель, когда его только-только привезли из приюта столько времени назад? Не знаю, но выглядит забавно и странно одновременно.
Впереди - 2,5 рабочих дня, приведение себя в порядок, отвоз сцукособаки к родителям и 8-мичасовой перелет с двухчасовой стыковкой.

Дорога домой

Проходит день за днём, а в памяти яснее
черёмуховый куст, скамейка у крыльца.
Там родина моя, и мыслями я с нею.
Здесь северный мой дом - болота без конца.
 
       Вновь на болотах засцетёт морошка,
       закружит над тайгою вертолёт...
        И с каждым годом всё длинней дорожка,
        которая на родину ведёт.
 
Мне снится по ночам цветение сирени,
вишнёвая метель и тополиный пух.
Я помню аромат домашнего варенья,
и песня мамы вновь сквозь сон ласкает слух.
 
       А на болотах вновь цветёт морошка,
       и кружит над тайгою вертолёт.
        Но с каждым годом всё длинней дорожка,
        которая на родину ведёт.
 
Идёт за годом год.Чем дальше, тем сильнее
мне хочется туда, где яблоневый сад.
Не надо мне теперь ни благ земных, ни денег,
вернуться бы домой, под мамин ясный взгляд.
 
      А на болотах вновь цветёт морошка,
      и кружит над тайгою вертолёт.
       И с каждым годом всё длинней дорожка,
       которая на родину ведёт.
 
Эта песня написалась в 2000 году  в Радужном.
Местный бард Николай Ветошников положил её
на музыку и пел сначала в кругу друзей, потом на
разных концертах. Городские власти даже удостоили
нас с ним  Почётными  дипломами. Но главное - песня
прижилась в народе.

Убей меня....

Снова ледяной холод из форточки, свет неоновой лампы, гудение процессора, множество закладок, открытых страниц - она гуляет ночами в интернет, сжигая все воспоминания, те частички, крохотные картинки, еще связывающие ее с миром живых людей.
Снова что-то странное, щемящее грудь, так, что трудно дышать, кажется, задыхается, начинает жадно глотать воздух,но, почему-то, происходит наоборот - его не хватает с каждой секундой все больше и больше: она сжигает свой кислород. Она сжигает ЕГО.
Веки опускаются под тяжестью слез,хорошо, что она тихо плачу. Всегда. Почти. Их фотография. Он и... и ... в который раз несколько часов подряд, не меняя положения, не двигаясь, смотрит на нее и никак не могу поверить в реальность.... Уйди совсем...Нет! Не надо... Уйди...
Что-то странное творится с сердцем.... Будто его сжимают раскаленные железные цепи и.... все крепче, безжалостней с каждой секундой... Осторожно! Не надо! Мне больно! Прекрати!Хватит!
Если бы кто-то мог представить, что значит хоронить себя заживо в заумных фразах книг, политических формулах, лишь бы не чувствовать той нечеловеческой боли в сердце, которую причиняет ей все вокруг - все напоминает о НЕМ, где бы она ни была...
Она растворяет любовь в безумных постах, грустных статусах, тоннах исписанных листов, слезах на ночь, крепком кофе с утра, сигаретном дыме, нет, она не курит, просто жадно вдыхает этот дым по привычке, привычке дышать ИМ, когда ОН берется за очередную сигарету...
Она в тысячный раз проверяет почту, смотрит на пронзительно молчащий телефон, когда так хочется закричать: "НУ ПОЗВОНИ!".
Ей советуют забыть,стереть, не получается.... Поймите, такое просто так не сотрешь - это не усилья карандаши на белой бумаге жизни - это то, чем живешь, для кого существуешь. И ЭТО приходится стирать, разрывая душу в клочья, выплакивая глаза, задыхаясь от одиночества... Говорят, улыбайся. Пытается, только как-то по-идиотски получается. Потому, что улыбочка такая - идиотская.
Только он любил ее. Только с ним она становилась милым, светлым, честным и наивным ребенком, чувствовала себя защищенной, ведь только кажется, что она сильная, стальная и только он знал, что сползая по той стороне двери, она до боли сжимает губы, чтобы не закричать . Только он знал, что она врет о том, что никогда не плачет: просто плачет, когда никто не видит, чтобы не жалели. Она ненавидит жалость.
Раньше она никогда не говорила ему, сколько он для нее значит: это просто было бессмысленно - она никогда не смогла бы сказать всего, что следовало.. Она никогда не улыбалась другим - ее улыбка принадлежала ему... Она никогда никому не позволяла греть свои руки - только он мог согреть их свои теплом так, чтобы согрелась вся ее душа, чтобы она не чувствовала холод жизни, смешавшейся с жестокостью, кровью, болью и смертью...
Может, это пройдет.. Завтра, через неделю, через месяц, через год, через вечность... Может быть... Может, не стоило, может не надо, но... Так есть. Ничего уже не поменяешь. Растворяет любовь в слезах, вечном online, музыке на 100% в наушниках, одиноких прогулках под серым небом и кричит ему через сотни и тысячи километров: "Убей меня!" - просто не может ТАК больше...

Куприн и Бунин о любви

Куприн настойчиво искал путь проникновения в сущностные проявления человеческой натуры. Такую возможность давали острые переживания, а среди них самые напряженные, разнообразные, рожденные в испытаниях любви. Так определилась заветная тема писателя.

В ранней прозе К. Гамсуна Куприн заметил характерное и для себя стремление углубиться в чувство, возносящее "в бесконечную высь ценность человеческой личности", и в то, что хиреет в "цепях условности". Близким Куприну было гамсуновское равно поэтическое восприятие как "нежного, целомудренного благоухания" любви, так и "трепета, опьянения" чистой страсти. Русский писатель, однако, имел склонность к сложному переплетению всех этих начал в человеческой душе. Потому, видимо, внутренним динамизмом, психологической правдой обладали уже ранние его сочинения.

В купринской прозе 90-х - начала 900-х гг. много рассказов о гибели любви, красоты ("К славе", 1894; "Святая любовь", 1895; "Погибшая сила", 1900), о зыбкости любовных союзов ("Страстная минута", 1895; "Одиночество", 1898), об уродливой чувственности ("Наталья Давыдовна", 1896). Их роднит одна черта. Всюду речь о странном расточении врожденных способностей, о "погибшей силе". Печальное наблюдение. И все-таки очень важны для автора первоначальные, пусть нереализованные возможности человека. Некоторые дисгармоничные натуры вызывают к себе почти сочувствие ("К славе", "Страстная минута").

Особенно дороги Куприну яркие порывы личности. В столкновение с жестокостью, эгоцентризмом вступают юные женщины ("Лолли", 1895; "Аllez!", 1897). Различными средствами писатель создает поэтическую, хотя отнюдь не идеализированную, (*102) атмосферу поклонения героиням этих рассказов, идущим на самоотвержение во имя своей любви. Куприна всегда поражало соединение "детской чистоты сердец с хладнокровной отвагой" - качество, которое он выделял в сочинениях Р. Киплинга, А. Дюма, Д. Лондона и сам блестяще, с тонким психологизмом выразил в женских образах "Лолли" и "Аllez!". Но у русского писателя очаровательные циркачки не избегают опасных заблуждений. Свою страсть Лоренцита и Нора отдают грубым, примитивным мужчинам. Печально или трагически кончается история безрассудной смелости.

Совсем, видимо, не случайно Куприн высоко ценил в поэзии Бунина "грациозную, задумчивую любовь". Писателя восхищали утонченные души, их глубокое понимание мира. От целого ряда рассказов - "Первый встречный" (1897), "Сентиментальный роман" (1901), "Осенние цветы" (1901) - исходит свет трепетной и животворной любви. Одаренные столь редкой способностью, герои Куприна все же не обретают счастья, то не находя отзыва в сердце избранника, то не умея продлить "волшебную сказку" сокровенных отношений. Прощание с промелькнувшей радостью, печаль воспоминаний окрашивают исповедь одинокой души.

Куприн создал десятки очень разных, порой весьма романтичных любовных историй - его рассказы увлекательны и поучительны. Между тем вовсе не желанием заинтриговать читателя руководствовался автор. Интимные переживания он изображал как естественное, раскованное проявление духовной сущности человека.

В области, не подвластной Молоху, ищет Куприн свой идеал. И приходит к поклонению исключительной личности - так называемому "естественному человеку". Впервые этот образ появился в поэтической повести "Олеся".

Все, кроме главной героини, участники событий: "упорно необщительные крестьяне", полесовщик Ярмола, Бабка Мануйлиха да и сам рассказчик Иван Тимофеевич (от его лица ведется повествование) - связаны с определенной социальной средой, скованы ее законами и очень далеки от совершенства.

Сначала незаметна, завуалирована душевная ограниченность Ивана Тимофеевича. Он будто мягок, отзывчив, искренен. Олеся тем не менее верно говорит о своем возлюбленном: "...вы хотя и добрый, но только слабый. Доброта ваша не хорошая, не сердечная..." На сей раз слабость совсем другого рода, нежели у Боброва: отсутствуют цельность и глубина чувств. Не сам испытывает, а другим причиняет боль Иван Тимофеевич.

Одна Олеся, взлелеянная матерью-природой, выросшая вдали от фальшивых общественных устоев, сохраняет в чистом виде изначально присущие человеку способности. Автор явно романтизирует образ "дочери лесов". Но ее поведение, психологически тонко мотивированное, позволяет увидеть реальные перспективы жизни. Наделенная небывалой силой душа вносит гармонию в заведомо противоречивые отношения людей. Столь редкий дар выражается в любви девушки к Ивану Тимофеевичу. Олеся как бы возвращает, к сожалению, ненадолго, утраченную им естественность переживаний. А земля и небо украшают встречи возлюбленных: сияние месяца "таинственно расцвечивает лес", березы одеваются "серебристыми, прозрачными покровами", "плюшевым ковром" мха устилается путь...

Только слияние с природой (вовсе не патриархальный общинный уклад, как у Л. Толстого) дает чистоту и полноту душевному миру.

"Олеся" - звено "полесского цикла" произведений: "Лесная глушь" (1898), "Серебряный волк" (1901), "На глухарей" (1906). Всюду чувствуется притяжение к "Запискам охотника" Тургенева. Герои, цель, стиль рассказов Куприна, конечно, совершенно новые. Но он так же очарован красочным краем, увлечен разгадкой его обитателей. "Лесной симфонией" называли "Олесю" первые рецензенты.

Рассказы Куприна и воспринимаются элегиями в прозе, печально-просветленным прощаньем героинь с жизнью, любовью, раздумьем о прошлом, отшумевшем счастье. Переживания так утонченны, так близки к "загадочной черте знания", так сосредоточены в одном своем качестве, что нет сомнения: поэтизируется духовное единение даже с минувшим, но прекрасным мгновением.

Краткость и бессмысленность пребывания людей на земле -  вот что болезненно тревожило Куприна и вносило мрачные мотивы в его прозу этих лет: "В цирке" (1902), "На покое" (1902).

Куприн очень подробно, как во многих ранних вещах, передает однотонное течение времени в больших, чаще разбитых на отдельные главки рассказах. В каждом моменте привычного существования персонажей читается не менее привычное для них чувство обреченности. Даже когда в основе сюжета какое-то опасное испытание, оно лишь подчеркивает неизменность человеческого удела: "Конокрады" (1903), "Трус" (1903).

Трудно поверить: у оптимиста Куприна прозвучал печальный аккорд безысходности. Изображенные им люди, добрые и злые, смелые и трусливые, тупые и интеллектуальные, ощущают свой жизненный путь как "ночную дорогу", "с ее скукой, холодом, пустотой <...>, с ее раздражающими сонными обманами" ("Жидовка", 1904). И все-таки писатель вовсе не отказался от своих идеалов, о чем, в частности, свидетельствует самое, может быть, мрачное произведение этого периода - "Болото" (1902).

В рассказе нет грозных событий, сложных ситуаций; запечатлена лишь одна ночь, проведенная студентом Сердюковым и землемером Жмакиным в избе на болоте у лесника Степана. Нет тут ни порочных бродяг, ни эгоистических себялюбцев. Все собравшиеся под одной крышей честны и трудолюбивы, а Сердюков, Степан - добры и совестливы. Но картина производит устрашающее впечатление.

Куприн постоянно искал психологическую среду, где может зародиться "благоуханное чувство". Оно сопрягалось с простым, ясным существованием. В таком варианте, однако, вряд ли могла проявиться всепоглощающая, поставленная рядом с "презрением к смерти" любовь. А писателя привлекала именно она. Еще в статье о Кнуте Гамсуне (1908) он с волнением говорил о близком себе мотиве - "прекрасной трагической, пронизавшей всю жизнь  любви", которой "бог поразил" (курсив автора). Но увидел у норвежского художника разобщенность по разным произведениям двух неделимых начал: "могучего призыва тела" и возвышенного порыва духа.

Куприн действительно опоэтизировал и нежную страсть возлюбленных, и красоту их телесной близости, и расцвет женственности героини. Однако в этой Песне торжествующей любви был и более глубокий смысл.

Двум главным героям повести автор придал равное значение. Соломон еще до встречи с Суламифью превзошел всех по богатству, подвигам, уму, но испытал горькое разочарование: "...во многой мудрости много печали, и кто умножает познание - умножает скорбь". Любовь к Суламифи дает царю небывалую радость и новое знание бытия, своих личных возможностей, открывает ранее неведомое счастье самопожертвования: "Попроси у меня мою жизнь - я с восторгом отдам ее",- говорит он своей возлюбленной. А для нее наступает пора первого, подлинного постижения всего окружающего и человека в себе самой. Слияние любящих душ преображает прежнее существование Соломона и Суламифи. Поэтому ее смерть, принятая во спасение Соломона, так прекрасна и естественна.

Куприн нашел в "Песни Песней" "освобождение любви". К этому представлению восходят в повести сила самоотвержения Соломона и Суламифи, высшее их единение, превосходящее известные на земле союзы. На предложение Соломона взойти вместе с ним на престол Суламифь отвечает: "Я хочу быть только твоей рабой" - и становится "царицей души Соломона". Воспринятая Куприным от древнего памятника пряная красочность: "сотовый мед каплет с уст твоих", "кораллы становятся краснее на ее смуглой груди", "ожила бирюза на ее пальцах" - позволяет увидеть мир заново, прозревшими глазами возлюбленного, оживить мертвые предметы. Цветопись в повести тем не менее неоднородна, так как оттеняет две сюжетные линии: Соломона и Суламифи; мстительной, болезненно ревнующей царя Астис и находящегося в ее власти юноши Элиава. Радостные краски красоты, света, жизни сопровождают любовь счастливой пары. Мрачные знаки насилия, смерти расставлены на порочном (*123) пути Астис. Все соответствует эпиграфу: "...крепка, яко смерть, любовь, жестока, яко смерть, ревность..."

"Два самых верных отпечатка гения - вечности и всечеловечества", - почитал Куприн. В библейском мифе он обрел эти признаки нетленности искусства. Но его повесть тоже явила вечные и всечеловеческие ценности. Их непреходящее значение оттеснило частое в ранней прозе писателя подозрение: "только утро любви хорошо!" Гимном возрождающих, личность чувств стала "Суламифь".

На протяжении долгих лет Куприн искал идеал любви в реальных условиях. Среди обычных он наблюдал утонченные переживания людей, способных сохранить благодарную верность своему избраннику ("Первый встречный"), даже ощутить себя с ним "двумя половинками вазы" ("На разъезде"). Однако очистительной стихии чувств не заметил. Да и нельзя было ожидать в сереньком быту страстей, равных легендарным. Между тем в любви как "первоисточнике мира и его властелине" (слова Гамсуна, выделенные Куприным) писатель усматривал действенную созидательную силу.

 

Поэзия любви (по произведениям А.И.Куприна и И.А.Бунина)

 

Но ежели для истинной любви Страдание всегда необходимо, То, видно, уж таков закон судьбы. Научимся сносить его с терпеньем... В. Шекспир Л. Н. Толстой говорил, что сколько сердец, столько и родов любви. Это очень верно. Я прочитала много книг о любви, прежде всего русскую классику (особенно понравились мне повести и рассказы Тургенева), и поняла, что каждый писатель описывает это чувство особо. Разве похожи в своих проявлениях герои Достоевского, Толстого или Чехова? По-своему, сильно и страстно, с восторгом и горечью, взаимно или безнадежно, любят и в книгах Куприна и Бунина. Многие произведения этих авторов о любви настоящие шедевры, их невозможно забыть. Вот прекрасная повесть Куприна Гранатовый браслет. Мелкий служащий, маленький человечек Г, С. Желтков вот уже много лет влюблен в светскую даму, княгиню Веру Николаевну. Любовь эта источник и высшего наслаждения, и одновременно глубокого страдания, ведь она безответна и безнадежна. Его письма становятся предметом насмешек мужа Веры Николаевны, а подарок гранатовый браслет вызывает гнев мужа и брата. Самой княгине тоже надоела вся эта история. Вмешательство ее родственников толкает несчастного влюбленного покончить с собой. Остается только одно смерть... Но, даже уходя из жизни, он продолжает боготворить свою любовь: Да святится имя Твое. Когда Вера Николаевна после смерти этого человека узнала о нем больше, она поняла, что мимо нее прошла большая любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет, та любовь, о которой мечтает каждая женщина. Да, героя повести можно осуждать или нет, но трудно не удивляться силе его любви и преданности. Произведение это не только о трагическом и неразделенном чувстве человека, который видел высший смысл своей жизни в том, чтобы желать ежеминутно счастья предмету своей любви, но и о любви вообще, как чувстве, которое переворачиваег душу,...

Мастерство изображения мира человеческих чувств в произведениях И.А.Бунина и А.И.Куприна.

И.А.Бунин и А.И.Куприн в своих произведениях затрагивают и раскрывают многие темы, но одна из важнейших - это тема любви. Конечно же, авторы по-разному описывают это светлое чувство, но мы можем найти и общие черты. У обоих авторов встречается глубокая и чистая любовь, и любовь слабая, которая не может противостоять поворотам судьбы и социальному неравенству.

В рассказах И.А. Бунина любовь становится источником душевных сил, нередко она оказывается самым значительным и счастливым событием в жизни человека.

Сборник «Темные аллеи» стал воплощением всех многолетних размышлений писателя о любви, в котором нет рассказа со счастливым концом. Возможно, он считает важным показать читателю не столько саму любовь, сколько те чувства, которые она влечет за собой. Например, рассказ «Темные аллеи». Старик-генерал приезжает на почтовую станцию в Тульскую губернию и встречает свою возлюбленную, с которой не виделся тридцать пять лет. Когда он был молодым человеком, то легко расстался с влюбленной в него крепостной девушкой Надеждой и женился на женщине своего круга. Все эти годы хозяйка горницы любила только Николая Алексеевича. А он пытается оправдаться: «Все проходит мой друг..Любовь, молодость - все, все. История пошлая, обыкновенная ». И Надежда мудро ответила: «Все проходит, да не все забывается. Простить я вас никогда не могла. Как не было ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было». Но, когда генерал уезжает, он признается сам себе: «Разве неправда, что она дала мне лучшие моменты в жизни?» Счастья в семейной жизни так и не обрел. Сословные предрассудки в свое время помешали будущему генералу соединить свою судьбу с простолюдинкой.

В этом рассказе автор со всей правдивостью показывает любовь огромной по своей силе и невозможной из-за социального статуса. Проходят годы, и люди вновь встречаются, но теперь их объединяют только воспоминания.

Для И.А.Бунина любовь- это самое прекрасное чувство на земле, не сравнимое ни с чем другим. И все же любовь рушит судьбы. Он писал, что «всякая сильная любовь избегает брака». Земное чувство есть лишь короткая вспышка в жизни человека, и И.А.Бунин пытается сохранить эти чудесные мгновения в своих рассказах.

А.И.Куприну так же в полной мере удалось в небольшом по обьему произведении «воспроизвести » себя, высказаться о самом главном для него. В повести «Гранатовый браслет» прослеживается любовь двух людей разного социального положения: простого чиновника и дворянки. Эта повесть о любви, любви высокой, самоотверженной, не требующей ничего взамен, любви, которая встречается «раз в тысячу лет». В течение восьми лет Желтков безответно был влюблен в княгиню Веру Николаевну. На праздники он посылал ей письма. Для чиновника его любовь стала смыслом жизни, самой жизнью. Он полностью отдался этому чувству. В день именин Вера получает от влюбленного в нее Желткова гранатовый браслет с письмом, где он просит не сердиться на его вмешательство в ее жизнь и принять этот дар. Выера, привыкшая во всем слушаться мужа, спрашивает у него совета. Повесть кончается трагически. Брат и муж Веры требуют у Желткова прекратить вмешиваться в их личную жизнь. Но чиновник бессилен перед своим чувством. Он видит лишь один выход- умереть. Вера потрясена. Она посещает квартиру Желткова, где впервые видит его, уже мертвого. В этот момент княгиня понимает, что «та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее». Любовь способна полностью преобразить человека, открыть ему необъятную глубину его внутреннего мира, помогать ему обнаружить в себе силы, о наличии которых он сам даже не подозревал. Но ничего уже изменить было нельзя. Даже смерть Желткова не может разлучить его с Верой. Она слышит его голос: «Успокойся, я с тобой.потому что мы с тобой любим друг друга только одно мгновение, но навеки». Любовь нередко приносит страдания и муки, она зачастую ранит человеческое сердце и обрекает его на боль неразделенного и безответного чувства.

В каждом произведении мы находим все новые и новые стороны самого прекрасного из человеческих чувств- чувства любви. Произведение И.А.Бунина и А.И.Куприна открыли новые грани этого непонятного, но в тоже время прекрасного чувства. Они оба пишут о несчастной любви, рушащейся из-за неожиданностей судьбы, социального неравенства или характеров самих героев.

 

 

Несовпадение желанного и существующего было преодолено самым оригинальным способом, Куприн отказался от варианта счастливой, совершенной любви. Но само это чувство, абсолютизированное в одной душе, сделал стимулом перерождения другой. Так возникло одно из самых целомудренных произведений - "Гранатовый браслет" (1911).

Рассказ зачастую толкуют примитивно - противоположением аристократке Вере Шеиной бедного чиновника Желткова. А они оба принадлежали примерно к одному кругу образованной интеллигенции. В "Гранатовом браслете" все сложнее и значительнее.

Редчайший дар высокой и безответной любви стал "громадным счастьем", единственным содержанием, поэзией жизни Желткова. Феноменальность его переживаний поднимает образ молодого человека над всеми другими героями рассказа. Не только грубый, недалекий Тугановский, легкомысленная кокетка Анна, но и умный, совестливый Шеин, почитающий любовь "величайшей тайной" Аносов, сама прекрасная и чистая Вера Николаевна пребывают в явно сниженной бытовой среде. Однако не в этом контрасте таится главный нерв повествования.

С первых строк возникает ощущение увядания. Оно читается в осеннем пейзаже, в печальном виде пустых дач с разбитыми стеклами, опустевших клумб, с "точно выродившимися", мелкими розами, в "травянистом, грустном запахе" предзимья. Сходно с осенней природой однообразное, как бы дремотное существование Веры Шеиной, где укрепились привычные отношения, удобные связи и навыки. Прекрасное вовсе не чуждо Вере, но стремление к нему давно притупилось. Она "была строго проста, со всеми холодна и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна". Царское спокойствие и разрушает Желтков.

(*124) Куприн пишет не о зарождении любви Веры, а именно о пробуждении ее души. Протекает оно в утонченной сфере предчувствий, острых переживаний. Внешнее течение дней идет своим чередом: съезжаются гости на именины Веры, ее муж с иронией рассказывает им о странном поклоннике жены, созревает и затем осуществляется план посещения Шейным и братом Веры Тугановским Желткова, на этой встрече молодому человеку предлагается покинуть город, где живет Вера, а он решает совсем уйти из жизни и уходит. Все события отзываются нарастающим душевным напряжением героини.

Психологическая кульминация рассказа - прощание Веры с умершим Желтковым, их единственное "свидание" - поворотный момент в ее внутреннем состоянии. На лице усопшего она прочла "глубокую важность", "блаженную и безмятежную" улыбку, "то же самое умиротворенное выражение", как "на масках великих страдальцев - Пушкина и Наполеона". Величие страданий и умиротворение в чувстве, их вызвавшем,- такого никогда не испытывала сама Вера. "В эту секунду она поняла, что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее". Былая самоуспокоенность воспринимается ошибкой, недугом.

Куприн наделяет свою любимую героиню гораздо большими духовными силами, чем те, которые вызвали ее разочарование в себе. В финальной главке волнение Веры достигает предела. Под звуки бетховенской сонаты - прослушать ее завещал Желтков - Вера как бы принимает в свое сердце все, что перенес он. Принимает и заново, в слезах раскаяния и просветления, переживает "жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть". Теперь эта жизнь навсегда останется с нею и для нее.

При чтении "Гранатового браслета" невольно вспоминаешь тургеневский рассказ "После смерти. Клара Милич". В обоих произведениях речь о необычайном, почти титаническом чувстве, которое как бы сохраняется после смерти человека и разрушает спокойное, даже ленивое существование другого лица. Есть и текстовая перекличка. В конце рассказов Тургенева и Куприна звучит, хотя и по-разному, мольба о прощении за равнодушие к любви. Но таинственная власть Клары Милич приводит ее избранника к гибели. А Желтков, оставляя о себе доброе, светлое воспоминание, дарит Вере новую, обогащенную духовными ценностями жизнь.

Редкой сложности и сокровенности процесс заключен в "Гранатовом браслете". Писатель тем не менее отказывается и от передачи развернутых раздумий героини, и от собственных прямых размышлений о ней. Удивительно целомудренно прикасается он к утонченной человеческой душе и одновременно подробно передает облик, поведение других персонажей рассказа. И все-таки с первых слов предугадывается приближение потрясений Веры Шейной. Впечатление это создается будто объективированным описа(*125)нием, насыщенным, однако, ассоциациями с какими-то опасными явлениями.

"Отвратительные погоды" приносят холод, ураганный ветер, а затем приходят прелестные солнечные дни, радующие Веру Шеину. Ненадолго возвратилось лето, которое снова отступит перед грозным ураганом. И спокойная радость Веры не менее быстротечна. "Бесконечность и величие морского простора", притягивающие взор Веры и ее сестры Анны, отделены от них страшным обрывом, пугающим обеих. Так предречен "обрыв" тихого семейного благополучия Шеиных.

Писатель подробно рассказывает об именинных хлопотах Веры, подарке Анны, приезде гостей, передает юмористические историйки Шеина, которыми он развлекает собравшихся... Неторопливое повествование часто прерывается настораживающими знаками. Вера с неприятным ощущением убеждается, что за столом сидят тринадцать человек - несчастливое число. В разгар карточной игры горничная приносит письмо Желткова и браслет с пятью гранатами - пятью "густо-красными живыми огнями". "Точно кровь",- думает Вера "с неожиданной тревогой". Исподволь готовит автор к главной теме рассказа.

Переживания Веры в их кульминации и разрешении воплощены лаконично, но с острой экспрессией. Она достигнута выразительной ассоциацией происходящего с музыкой одной из частей второй сонаты Бетховена (вынесенной и в эпиграф "Гранатового браслета"). Слияние мыслей Веры со звуками позволяет естественно выразить возвышенное молитвенное состояние души, будто донести голос Желткова. А сопричастность героине цветов, деревьев, легкого ветерка просветляет слезы женщины, как бы благословляя ее на верную память об усопшем. Опосредованно запечатлены самые неуловимые человеческие чувствования.

Поэтический "Гранатовый браслет", посвященный, казалось бы, какому-то частному случаю, очень важен для понимания авторской концепции человека. Герой повести Куприна "Яма" (1915; написана в 1908-1914) защищает дорогой писателю взгляд: "Человек рожден для великой радости, для беспрестанного творчества, в котором он - бог, для широкой, свободной, ничем не стесненной любви ко всему: к дереву, к небу, к человеку, к собаке, к милой, кроткой, прекрасной земле, ах, особенно к земле с ее блаженным материнством..." Здесь, может быть, более четко, чем во многих других вещах, сближены священные для Куприна понятия - творчества и любви. Она толкуется как таинственная энергия, созидающая гармонию земного бытия, в том числе человеческих отношений. "Гранатовый браслет", пожалуй, единственный в купринской прозе, отразил феномен любви-сотворчества с самой матерью-природой.

В рассказах 1910-х гг. писатель неоднократно обращался к сильным и светлым чувствам: взаимной сердечной преданности супругов ("Искушение", 1910), "мгновенной, но истинной любви" (*126) ("Фиалки", 1915), поклонению красоте ("Звезда Соломона", 1917). Всюду, однако, людей подстерегала гибель надежды. Трагедия человеческого существования полнее всего выражена в "Яме".

С момента появления вплоть до наших дней к ней относились с осторожностью. Пугала тема - жизнь проституток в публичном доме. Неприятные эмоции усиливались после знакомства с посвящением: "Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству" (курсив автора). Позже, во времена социологизации искусства, Куприну не прощали акцентов, поставленных на "жертвах общественного темперамента", находя в том внимание к биологическим, а не к классовым факторам. Писатель между тем и в этом произведении оставался верен себе, своей болезненной реакции на всепроникающую безнравственность современного ему мира.

Точку зрения автора в большей мере выражает в "Яме" репортер Платонов. Выше было уже приведено его представление о подлинном назначении человека, рожденного для радости, творчества и любви. Осуществление этого идеала Платонов усматривает в отдаленном будущем, "когда земля станет общей и ничьей, когда любовь будет абсолютно свободна <...>, а человечество сольется в одну счастливую семью...". Образ светлого грядущего вновь возник в воображении писателя, тем усилив, однако, неприятие всех реальных форм социального бытия.

Платонов - чистый, т. е. не пользующийся услугами продажных женщин, наблюдатель за отвратительным публичным домом. Свой интерес к нему он объясняет тем, что здесь обнажается самая суть вопиющего положения вещей: "Нет ни одной стороны человеческой жизни, где бы основная, главная правда сияла с такой чудовищной, безобразной голой яркостью, без всякой тени человеческого лганья и самообмана". Проституция, по Платонову, квинтэссенция повсеместно бытующих пороков - "публичная женщина-общественный сосуд для стока избытка городской похоти". Резче сказать, наверное, нельзя. Но и в поведении "живого товара" усмотрена печать общего падения. Доступное, привычное гнусное ремесло приручает несчастных, делает их откровенными выразителями, даже защитниками скрываемых всеми другими позорных устоев.

Убеждения Платонова подтверждаются целой серией событий и эпизодов повести. Ужас вызывает быт, развлечения, болезни обитательниц дома терпимости. Не менее страшна безысходностью история Любки, которую захотел спасти студент Лихонин. Вот где реализм писателя набрал крайнюю степень жесткости.

И все же... Нельзя отождествить позиции Платонова и создателя "Ямы" (как это часто делалось). Повесть в ее целостном звучании доносит подлинно купринское отношение к человеку. Среди "горьких сестер" писатель выделяет немало лиц, мучи(*127)тельно, болезненно воспринимающих проклятье своего положения: одни - стихийно, бессознательно (Манька Беленькая, Любка), другие - с острым мстительным чувством (Женя) или расчетливым желанием освободиться из неволи (Тамара). Нет, не умерла в них душа. Трагический исход надежд и планов этих женщин (к чему подводит и чем завершается повествование) - открытое, гневное обличение преступного мироустройства, от которого и предостерегал Куприн матерей и юношество в своем посвящении.