проходящий насквозь
эмоций ток
источает свечение и искрит
столь долгожданная
вновь обретённая музыка
которую
слушаю слушаю слушаю
я
вчера
сладостно-радостное
покупание билетов на Курском вокзале
и с этого момента предчувствие Города
следующий понедельник
и утренний первый глоток воздуха
перрон на Московском вокзале
город город город город
с улицами и домами
уютно и по домашнему
питерская карточка в моём телефоне
но это всё ещё будет
где-то там впереди
а в действительности пока
чудесные письма
из которых я извлекаю
удивительные архивы
и почти паря в воздухе
слушаю слушаю слушаю
до потери реальности и ...
образно выражаясь
парю
воспаряю
и падаю падаю падаю
навзничь
множество раз
сквозь меня переменный ток
внутри меня веселящий газ
от которого я
как воздушный шар
поднимаюсь
в небо в небо в небо
и Анечка днём
услышав сквозь телефон
скрежет пастели по шершавой бумаге
"рисуешь там?"
да-а-а
рисую
падаю
и периодически воскресая
подлетаю к мольберту
чтобы не выдержав напряжения
через какое-то время
опять
навзничь упасть
а воздух вокруг
сочится дождём и летом
и светом светом светом
понедельник, 17 августа 2009 г.
Мне Питерскую осень покажи
Tim Wagoner And Wild Blue Yonder - My Old Friens The Blues 04:05
Мне Питерскую осень покажи.
Соблазн ночей и счастье звездопада.
Пусть музыка мостов нас закружит,
мечты полёт в багровость листопада.
Мне Питерскую осень покажи.
Пусть улиц шум и двориков волненье.
Тут я оставлю часть своей души,
восторженность с собою заберу и вдохновенье.
Казан Казиев - Север север
Слушать этот музыкальный файл
Север, Север - далекие страны!
Север, Север - родные края!
Над кроватью, склонившись, рыдает
Молодая девчонка одна:
"Ах, как рано я матерью стала!
Ах, как рано я стала гулять!
Полюбила отца - наркомана
За его раскумаренный взгляд!"
Мальчик вырос сам собою,
Стал все улицы посещать,
Стал девчонками увлекаться,
Научился курить и бухать.
"Что с тобою, мой маленький мальчик?
Если болен - врача позову..."
"Мама, мама, мне врач не поможет -
Я влюбился в девчонку одну.
Мама, у нее - модная стрижка,
Голубые, как небо, глаза,
И похожа она на парнишку,
Да веселая как стрекоза."
"Понимаю, мой маленький мальчик,
Ведь я тоже была молода -
Полюбила отца-хулигана
За его голубые глаза.
Разрешаю, мой маленький мальчик,
Полюбить голубые глаза,
Но скажу тебе, мой маленький мальчик,
Это - дочь твоего же отца!"
Любит мальчик эту девчонку,
Смотрит ей в голубые глаза...
Но, однажды, сказала девчонка:
"Милый братец, люблю я тебя!"
Не играйте, гитарные струны,
Не тревожьте парнишки покой -
Он сегодня убил ту девчонку,
А на утро покончил с собой...
Север, Север - далекие страны!
Север, Север - родные края!
Над кроватью, склонившись, рыдает
Молодая девчонка одна:
"Ах, как рано я матерью стала!
Ах, как рано я стала гулять!
Ах, какая я мать молодая,
Но парнишку должна воспитать!"
ДАР ТАЙНОСЛЫШАНЬЯ ТЯЖЕЛЫЙ: двойной портрет в интерьере восьмидесятых
Мыслящий Павловский это хорошая, талантливая пародия на мыслящего Гефтера. Достойный диалог, где нет учителя и ученика, где два равных в органическом взаимопроникновении разнящихся сутью. То, что у Гефтера занимает 62 страницы, у Павловского может занять 62 года.
Непересечением времени, затрачиваемого Глебом на усвоение и продумывание факта жизни, с пространством воплощаемой жизни Михаилом Яковлевичем, знаменуется непоправимый разрыв в их понимании и делании истории. Когда для Глеба история явление биографии, а Гефтер сам явление истории.
Я неловко выражаюсь, не зная, как передать своё чувство и понимание. Я не владею языком, на котором общаются один и другой с миром, мне недостает образования и памяти. - Я лишь владею языком, на котором мы втроем общаемся друг с другом. Языком любви.
Павловский всегда маленький Гефтер, пока не догадается и не отряхнет свою сделанную судьбу и не вернется в судьбу явленную изначальную, где он не парадирует, а первичен в мыслительном потоке, где он пространственно самостоит, самодостаточен и время уплотнено.
Сегодняшнее время (конец восьмидесятых) - время Быстриных, а должно бы быть временем Павловских. Да где их набрать, столько гениальных Глебов?
Быстрины движимы "вживанием в предмет пристрастия". Павловский движим интересом к предмету, пока предмет, с его точки зрения, жив. - А предмет его интереса определен им самим еще в 1971 году: - это "загадка истории", проблема вечно живая и полифоничная. Замах у Глеба - что надо, но есть то, что тормозит продвижение и по горизонтали, и по вертикали - это саморазрушающая ирония. Этакий стоп кран на спирали вознесения к цели - вопрос, кто навесил пломбу (а всегда навешивают), неправильный вопрос, да кто угодно! Глеб все равно сорвет, потому что не признаёт безвыходных ситуаций - он ведь никуда не прорывается, знает, где дверь и как повернуть ручку, иногда поворачивает - и переступает порог. Потому, что Глеб с гениальными завихрениями, а не гений - это гении герметичны в том смысле, что ограничены самими собой - своими философиями, методологиями, школами. То есть гений ограничен продуктом своей деятельности. И в пределах этого ограничения - бессмертен. Вот Гефтер - это нормальный гений.
У Глеба наблюдается пробуксовка мысли от нехватки энергии, от ее прикладного назначения. Мысль разветвляется энергетически и требует финансирования - для дальнейшей материализации.
Мысль Гефтера графична, уплотнена и реализуется по иным законам, она создает живую ткань жизни, длящийся поток мысли, она революционна, как поэзия. И она не нуждается в поддержке материального, разве что материальным будем считать человека, в котором Гефтер нуждается, и очень! Глеб оказался именно тем самым "материальным", увы, (Потому "увы", что Глеб не инструмент, он целен и самодостаточен. Это все равно, что микроскопом забивать гвозди, для этого есть иныеL).
Мысль Павловского родит государство. Растит граждан. Мысль Гефтера философию. И воспитывает учеников.
Глеб это пластика "мокрой акварели". Растекание по листу, больная энергетика речи. Мыслительный невротизм Глеба заразен для мыслительного здоровья Гефтера. Их диалог ни хорош, ни плох - он протекает в разных плоскостях, объединяемый сиюминутным фактом, фактом же и разъединяем. Ибо Глеб факты громоздит, анализируя, а М.Я.- анализируя - выводит за пределы своего герметичного пространства, не складируя. Они оба историки настоящие, со вкусом к хрусту времени, - но течение времени их захватывает неодинаково. Или это они его по-разному ощущают. Потому что Глеб востребован и зависим от времени, а Гефтер живёт в вечности?
Гефтер научает, Павловский заманивает и пугает. Ошибка в определении - Глеб не мыслит, он "делает" мысль, в отличие от Михаила Яковлевича, мысли рождающего. Впрочем, рядом с другими "делателями" Павловский вполне мыслитель. Когда не станет Гефтера, Глеб развернется неожиданным образом - он возглавит государство. Он вполне сможет.
Не тому научился способный ученик у гениального учителя. Он играет в кубики.
А надо бы растить душу. Но. "не стреляйте в таперов, они играют, как умеют". Играют, а не создают музыку. Но именно от них зависит, как пойдет праздник. Им его оформлять. Не Гефтеру, увы.
Глеб - замечательный исполнитель. Только кто ему закажет музыку? Когда уйдет Гефтер.
Слишком велики соблазны "жить, а не влачиться". Куда заживет Глеб в новом веке, что уже не за горами? Известно, каков он (Глеб, а не век) - ярмо-то надеть может, а повезет куда захочет. А .куда захочет?
Читаю Гефтера и Павловского - одновременно. Разница ощущается так: Гефтер учит. Павловский - советует. И провоцирует.
Гефтер - метод. Глеб - работа в русле этого метода. Но направление может быть и противоположным "векторному по Гефтеру" Может ли?. Это уж - как нечаянные обстоятельства расположат.
Нет, не мое это дело - думать таким вот образом. Больше и не буду пробовать, потому что состыкуются слова, как зубы во рту у подростка с неправильным прикусом.
Но во мне живёт боль, и булькают смыслы, варится варево пониманий: о чем живут мои любимые, как и чем они полны, что могут сделать для развития нашего общего мира - в котором ни мысль, - вещество жизни их, ни искусство - вещество жизни моей - не являются ценностями с точки зрения мира страшащегося.
Страшащегося увидеть правду жизни и отгораживающегося ленью и страхом, откладывая жизнь, озаренную мыслью и искусством - на потом. И в результате мир утрачивает движение, и вектор вместо развития указывает смерть.
Одесса, февраль,1989г.
P.S.
Не бывает хуже, чем когда кого-то втискивают в образ учителя, или советчика - вроде как не имеет права уже он из него вырваться.
Вот если представить, что Гефтер учил, а не делал, что хотел: он, видящий, слышащий и понимающий, - говорил свои тайные мысли, тайное формулировал вслух, то оказалось бы, что простой душе невыносимо увидеть и принять гефтеровскую гармонию. Воспринять его научения. Простая душа станет кого-то обвинять, всегда - не себя, станет агрессивничать, душа ведь хочет весь мир приобрести, и не думает, что может душу (себя, то есть) при этом потерять. Гефтер же главное до нас доносит - свое главное: хороша душа или плоха, но что-то рождается в ней самим фактом существования души во времени, в каком она очнулась и себя живой ощутила, что-то, что может осознаться как.помеха миру. И если душа такая - ойкнула, Гефтора услышав, то тогда - она не боится уже смерти! А, утрачивая страх смерти, научается думать: отсюда начинается мысль. Вот к этой точке отсчета человеческого в человеке - Гефтер мягко и внимательно подводил всякого, у кого возникал "наклон слуха". Глеб склонился к сути речи Гефтера ближе других.
То, что делает сегодня Павловский, в одиночестве и печалуясь, (Гефтера с 1995года нет близко), можно определить как "озвучивание" мысли, Ходасевич нашел точный способ выразить это:
"Простой душе невыносим
Дар тайнослышанья тяжелый"
Есть уши, с "наклоном слуха" к звукам голосов Гефтера и Павловского. Это такие внятные голоса, которые заранее не имеют ни критериев, ни предметных признаков, по которым можно было бы определить, каким является произносимое - ну, совестливым, что ли? Совестливое говорение вслух тайнослышимого Павловским, (в быту предпочитающим умолчать или и вовсе соврать впрок, на всякий случай), совершенно ясно различимо имеющими уши. Особенно если не забывать, что совесть ясна, но беспредметна. (В смысле положительного определения какого-либо предмета)
Непростой душе Павловского этот дар "тайнослышанья тяжелого", которым в полной мере обладал М.Я. Гефтер - свойственен и выносим.
Москва, май, 2003г.
Непересечением времени, затрачиваемого Глебом на усвоение и продумывание факта жизни, с пространством воплощаемой жизни Михаилом Яковлевичем, знаменуется непоправимый разрыв в их понимании и делании истории. Когда для Глеба история явление биографии, а Гефтер сам явление истории.
Я неловко выражаюсь, не зная, как передать своё чувство и понимание. Я не владею языком, на котором общаются один и другой с миром, мне недостает образования и памяти. - Я лишь владею языком, на котором мы втроем общаемся друг с другом. Языком любви.
Павловский всегда маленький Гефтер, пока не догадается и не отряхнет свою сделанную судьбу и не вернется в судьбу явленную изначальную, где он не парадирует, а первичен в мыслительном потоке, где он пространственно самостоит, самодостаточен и время уплотнено.
Сегодняшнее время (конец восьмидесятых) - время Быстриных, а должно бы быть временем Павловских. Да где их набрать, столько гениальных Глебов?
Быстрины движимы "вживанием в предмет пристрастия". Павловский движим интересом к предмету, пока предмет, с его точки зрения, жив. - А предмет его интереса определен им самим еще в 1971 году: - это "загадка истории", проблема вечно живая и полифоничная. Замах у Глеба - что надо, но есть то, что тормозит продвижение и по горизонтали, и по вертикали - это саморазрушающая ирония. Этакий стоп кран на спирали вознесения к цели - вопрос, кто навесил пломбу (а всегда навешивают), неправильный вопрос, да кто угодно! Глеб все равно сорвет, потому что не признаёт безвыходных ситуаций - он ведь никуда не прорывается, знает, где дверь и как повернуть ручку, иногда поворачивает - и переступает порог. Потому, что Глеб с гениальными завихрениями, а не гений - это гении герметичны в том смысле, что ограничены самими собой - своими философиями, методологиями, школами. То есть гений ограничен продуктом своей деятельности. И в пределах этого ограничения - бессмертен. Вот Гефтер - это нормальный гений.
У Глеба наблюдается пробуксовка мысли от нехватки энергии, от ее прикладного назначения. Мысль разветвляется энергетически и требует финансирования - для дальнейшей материализации.
Мысль Гефтера графична, уплотнена и реализуется по иным законам, она создает живую ткань жизни, длящийся поток мысли, она революционна, как поэзия. И она не нуждается в поддержке материального, разве что материальным будем считать человека, в котором Гефтер нуждается, и очень! Глеб оказался именно тем самым "материальным", увы, (Потому "увы", что Глеб не инструмент, он целен и самодостаточен. Это все равно, что микроскопом забивать гвозди, для этого есть иныеL).
Мысль Павловского родит государство. Растит граждан. Мысль Гефтера философию. И воспитывает учеников.
Глеб это пластика "мокрой акварели". Растекание по листу, больная энергетика речи. Мыслительный невротизм Глеба заразен для мыслительного здоровья Гефтера. Их диалог ни хорош, ни плох - он протекает в разных плоскостях, объединяемый сиюминутным фактом, фактом же и разъединяем. Ибо Глеб факты громоздит, анализируя, а М.Я.- анализируя - выводит за пределы своего герметичного пространства, не складируя. Они оба историки настоящие, со вкусом к хрусту времени, - но течение времени их захватывает неодинаково. Или это они его по-разному ощущают. Потому что Глеб востребован и зависим от времени, а Гефтер живёт в вечности?
Гефтер научает, Павловский заманивает и пугает. Ошибка в определении - Глеб не мыслит, он "делает" мысль, в отличие от Михаила Яковлевича, мысли рождающего. Впрочем, рядом с другими "делателями" Павловский вполне мыслитель. Когда не станет Гефтера, Глеб развернется неожиданным образом - он возглавит государство. Он вполне сможет.
Не тому научился способный ученик у гениального учителя. Он играет в кубики.
А надо бы растить душу. Но. "не стреляйте в таперов, они играют, как умеют". Играют, а не создают музыку. Но именно от них зависит, как пойдет праздник. Им его оформлять. Не Гефтеру, увы.
Глеб - замечательный исполнитель. Только кто ему закажет музыку? Когда уйдет Гефтер.
Слишком велики соблазны "жить, а не влачиться". Куда заживет Глеб в новом веке, что уже не за горами? Известно, каков он (Глеб, а не век) - ярмо-то надеть может, а повезет куда захочет. А .куда захочет?
Читаю Гефтера и Павловского - одновременно. Разница ощущается так: Гефтер учит. Павловский - советует. И провоцирует.
Гефтер - метод. Глеб - работа в русле этого метода. Но направление может быть и противоположным "векторному по Гефтеру" Может ли?. Это уж - как нечаянные обстоятельства расположат.
Нет, не мое это дело - думать таким вот образом. Больше и не буду пробовать, потому что состыкуются слова, как зубы во рту у подростка с неправильным прикусом.
Но во мне живёт боль, и булькают смыслы, варится варево пониманий: о чем живут мои любимые, как и чем они полны, что могут сделать для развития нашего общего мира - в котором ни мысль, - вещество жизни их, ни искусство - вещество жизни моей - не являются ценностями с точки зрения мира страшащегося.
Страшащегося увидеть правду жизни и отгораживающегося ленью и страхом, откладывая жизнь, озаренную мыслью и искусством - на потом. И в результате мир утрачивает движение, и вектор вместо развития указывает смерть.
Одесса, февраль,1989г.
P.S.
Не бывает хуже, чем когда кого-то втискивают в образ учителя, или советчика - вроде как не имеет права уже он из него вырваться.
Вот если представить, что Гефтер учил, а не делал, что хотел: он, видящий, слышащий и понимающий, - говорил свои тайные мысли, тайное формулировал вслух, то оказалось бы, что простой душе невыносимо увидеть и принять гефтеровскую гармонию. Воспринять его научения. Простая душа станет кого-то обвинять, всегда - не себя, станет агрессивничать, душа ведь хочет весь мир приобрести, и не думает, что может душу (себя, то есть) при этом потерять. Гефтер же главное до нас доносит - свое главное: хороша душа или плоха, но что-то рождается в ней самим фактом существования души во времени, в каком она очнулась и себя живой ощутила, что-то, что может осознаться как.помеха миру. И если душа такая - ойкнула, Гефтора услышав, то тогда - она не боится уже смерти! А, утрачивая страх смерти, научается думать: отсюда начинается мысль. Вот к этой точке отсчета человеческого в человеке - Гефтер мягко и внимательно подводил всякого, у кого возникал "наклон слуха". Глеб склонился к сути речи Гефтера ближе других.
То, что делает сегодня Павловский, в одиночестве и печалуясь, (Гефтера с 1995года нет близко), можно определить как "озвучивание" мысли, Ходасевич нашел точный способ выразить это:
"Простой душе невыносим
Дар тайнослышанья тяжелый"
Есть уши, с "наклоном слуха" к звукам голосов Гефтера и Павловского. Это такие внятные голоса, которые заранее не имеют ни критериев, ни предметных признаков, по которым можно было бы определить, каким является произносимое - ну, совестливым, что ли? Совестливое говорение вслух тайнослышимого Павловским, (в быту предпочитающим умолчать или и вовсе соврать впрок, на всякий случай), совершенно ясно различимо имеющими уши. Особенно если не забывать, что совесть ясна, но беспредметна. (В смысле положительного определения какого-либо предмета)
Непростой душе Павловского этот дар "тайнослышанья тяжелого", которым в полной мере обладал М.Я. Гефтер - свойственен и выносим.
Москва, май, 2003г.
Умер Майкл Джексон...
25 июня 2009 года умер Майкл Джексон-гениальный человек,талантливый певец и великолепный танцор.Про таких как он говорят "талантлив от Бога" и это действительно так.Раньше я не была его фанаткой,не слушала его песни,но несмотря на это его смерть меня сразу затронула.Мне всегда казалось,что такие талантливые люди должны жить вечно.Музыка заживляет им раны,а любовь фанатов помогает жить.
Таких как он уже не будет.Я жалею,что раньше не интересовалась его творчеством.Чувствую в это какую-то вину.Зачастую только после того,когда человека нет,мы понимаем как нуждаемся в нем...
А как он классно танцевал!так энергично,зажигательно.У него был такой неповторимый вокал.В каждую песню Майкл вкладывал душу и пытался до нас что-то донести.А каждый его клип- это целая история.
Сейчас я скачиваю его песни,смотрю его клипы,потому что ничего подобного я больше никогда не услышу.Майкл Джексон внес огромный вклад в музыку.Он создал свой собственный стиль вокала и танца,который теперь все копируют.Я его фирменная,придуманная им же "Moonwalk"(лунная походка)всегда будет меня восхищать.Я буду продолжать стирать пол в попытках сделать что-то подобное.Буду подпевать Майклу и еще раз убеждаться в уникальность и неповторимости его вокала.Убеждаться в том,каким многогранным и талантливым был Майкл Джексон...
Майкл мы всегда будет тебя помнить...Ты всегда будешь жить в наших сердцах...
Подписаться на:
Сообщения (Atom)